Водяной с повязкой на глазах почти справился с упряжью, которая его связывала с зачарованной мотыльком женщиной. Последняя застежка — и он умчится прочь… Но этой мечте исполниться не было суждено — мотылек набросился, обвил бесчисленными конечностями добычу, притянул к себе, выпростал язык, ощупью нашел у женщины рот и принялся жадно лакать сны рукохвата.
нас не касается, — решили его товарищи. Левши велели своим напарникам продолжать воздушный поиск. Крохотные силуэты пылинками зависли над воздушными рельсами милиции. Левши настороженно вертели головами, озирали пустое небо.
Человек медленно попятился по неровной земле в лунном свете к своему темному автоматическому господину.
— Мне надо поговорить с тобой, Гримнебулин. — В голосе Ягарека звучала странная нерешительность.
— Что такое сонная дурь? — спросил Айзек.
Поэтому Айзек и Ягарек ступали по скатившимся с насыпи камешкам, время от времени роняя Андрея и снова взваливая на плечи. Жара была сильна, но не убийственна, и это даже с непривычки казалось изъяном — как будто хирело солнце, как будто сила его лучей потрачена на борьбу с вечными городскими тенями, с прохладой изнанки зданий. Тем не менее Айзек потел в грязных лохмотьях и тихо ругался. Казалось ему, будто бредет в едва осознаваемом сне, и этот сон — о жаре.