— Можно не просить, — проворчал Лемюэль. — Мне наверху не понравилось, и уж совсем не хочется висеть вверх тормашками в сотне футов над тридцатью тысячами обозленных кактов.
Но он не обращал внимания на голос совести. Ему нравилось тихо покачиваться на волнах, пыхтя, как умирающий зверь, с любопытством вытягивая шею и выкатывая глаза. В глубине мозга он чувствовал растущее давление.
Айзек поднял голову: двадцатью футами выше на уступе показался смутный силуэт.
Они осторожно прошли по коридору, столь же белому и просторному, как и комната, из которой вышли; а в дальнем его конце виднелась большая металлическая решетка. Там кактус вставил перфокарту в прорезь, и планчатая шторка ворот плавно уехала в стену.
— Да, Дэвид — сволочь. Да, Айзек, конструкция сущее чудо, — частила Дерхан, — только проку нам от этого чуда не будет, если сейчас же не сделаем ноги.
Все четверо так треугольником и зашаркали к ней, не отрываясь друг от друга. Кое-как протиснулись в проем. Стем-Фулькер захлопнула дверь.