«Лучше составить список первоочередных дел, — мрачно подумал он. — Из которых самое первоочередное — хорошенько надрать задницу Счастливчику Газиду». Он грузно подошел к столу. Поверх разбросанных на нем бумаг лежала треугольная диаграмма единой теории поля, которую он нарисовал для Ягарека. Поджав губы, Айзек взял рисунок и задумчиво взглянул в сторону счастливо уплетающей гусеницы.
— Прерыватель, — объяснил Айзек. — Этот клапан будет пропускать ток только в одну сторону. Я отрезал Совет от нас. — Он похлопал по корпусу кризисной машины.
— Монтджон? — повернулся к помощнику Рудгуттер.
Айзек и Лин встречались уже почти два года. Они старались не задумываться о том, насколько законны их отношения, однако чем дольше были вместе, тем труднее было блюсти эту молчаливую стратегию. Не задаваемые до сих пор вопросы требовали ответов. Безобидные замечания и подозрительные взгляды окружающих, слишком длительное пребывание вдвоем на людях, даже эта записка от бакалейщика, — все напоминало о том, что они в некотором смысле ведут тайную жизнь. Все таило в себе опасность.
— Ну… работаю немножко по металлу, — подтвердил Танселл.
Но прошли бесконечные часы монотонного дня, и по склонам ближних гор поползли тени. Обращенные на запад стены здания солнце разукрасило розовыми пятнами, прежде чем скользнуть за вершины. Последние копья солнечного света затерялись в рукотворном ущелье Перевала Кающихся. Солнце скрылось, но небо было светлым еще долго.