— Быть может, нам следует преодолеть свой страх. А Сурош… Я читал твои истории, Гримнебулин. Война — это всегда… поганое время…
Но когда, поднявшись наверх, он увидел опрокинутую клетку с разорванными, вывернутыми наружу толстыми металлическими прутьями, когда увидел пустой кокон и вытекшую из него струйку темной жидкости, Айзек услышал свой крик ужаса и ощутил, как его одеревеневшее тело сотрясает ледяная волна дрожи. Страх захлестнул его, сомкнувшись над головой, словно нефтяное пятно на поверхности воды.
Айзек проклинал Совет конструкций, осыпал площадной бранью, требовал, чтобы освободили. Кровь лилась из носа и густела в бороде. Неподалеку Ягарек и Дерхан корчились в манипуляторах громоздких автоматов, но вырваться уже не надеялись. Сквозь пелену головной боли Айзек видел, как могучий Совет воздел металлическую руку. В тот же миг кровавый уродливый человек-аватара, словно пародируя его, вскинул конечность.
Долго Лемюэль молчал и смотрел на Айзека так, будто хотел прожечь взглядом дырку. Но и не уходил.
Айзек огляделся. В проеме никто не смог бы спрятаться, но по ту сторону комнатенки была такая же ниша, целиком заполненная тьмой.
От будки до свалок Грисского меандра было недалеко. Маршруты Айзека и Дерхан, Лемюэля и Ягарека могли бы показаться выбранными наобум, но они были почти параллельны. Предпочтение отдавалось улочкам запущенным и малолюдным. То и дело путники нервно вздрагивали — они чувствовали, как на город опускаются душные кошмары.