— Вот же черт… — тихо проговорила она. — Вы с ним считанные месяцы, но вы — друзья… Что, разве не так? Мы же не можем просто бросить его? — Дерхан посмотрела в глаза Айзеку и изменилась в лице. — Что, неужели… так плохо? Так плохо, что все остальное уже не считается?
— Нет, дослушайте! Я уже понял, что проблема вышла за пределы нашего района. Потому как слышал о забастовке в Паутинном дереве и знаю, что вы забрали издателя «Буйного бродяги». Было ведь?
Порой мне казалось, будто эти скалы принимали форму огромных когтисто-зубастых чудовищ с головами, похожими на огромные палицы или свиные окорока. Окаменелые гиганты; боги, застывшие в камне; обман зрения или скульптуры, случайно изваянные ветром.
Распахнулась дверь. Айзек с Дэвидом резко обернулись. Это был Ягарек.
Айзеку понадобилось несколько секунд — смехотворно большой срок, — чтобы понять смысл услышанного. А затем он ахнул и уставился на собеседницу, впервые заметив изящные изгибы узорчатых грудей, таких же бесполезных, как и оперение райской птицы. Хотел что-нибудь сказать, но язык не слушался. Мозг тоже: завладевшие Айзеком чувства не давали себя выразить словами.
…ТЫ УБЕЖДАЕШЬ МЕНЯ В ТОМ, ЧТО Я ПРАВ… НО ВЗГЛЯНИ НА ЭТИ ХИТРОСПЛЕТЕНИЯ НА ЭТИ УЗОРЫ… ТО ЧТО РАЗОРВАНО МЕРТВЫМИ МЫ МОЖЕМ ЗАШТОПАТЬ МЫ МОЖЕМ ЗАЛАТАТЬ МЫ МОЖЕМ ПОПРАВИТЬ…