Гусеница явно похудела с тех пор, как здесь появилась, невероятные петушиные цвета несколько потускнели, но от ее вялости не осталось и следа. Отчаянно извиваясь, она ползла по своей тесной клетке, ощупью, словно палец слепца, пробираясь в сторону Газида.
— Есть один человек: образованный, но пьяница. Не знаю, верит ли он, что я действительно существую. Может быть, он считает меня навязчивой галлюцинацией. — Ягарек глубоко вздохнул. — Я поведал ему о твоих теориях, об энергии кризиса. И тогда человек сказал мне… Он сказал: «Почему бы не пройти этот путь до конца? Почему бы не использовать Вихревой поток?»
— Всё! — крикнул Айзек, повеселев. — Я умываю руки!
— Что такое, папаша? — наконец приглушенно заговорило существо за решеткой. — Что я сделал не так?
Группа смельчаков, бывалых воинов, помчалась ко входу в храм, взлетела по широким лестницам к своим вожакам. Но стражники опоздали. Они уже ничем не могли помочь. Мотыльки удалялись, плавно набирая высоту; крылья распахнуты, даже в полете продолжают гипнотизировать жертв. Впрочем, летели твари тяжеловато — каждой приходилось нести добычу. Три спеленатых чужими конечностями старца таращились на бегающие по крыльям мотыльков ночные краски.