Когда две группы встречались наконец на каком-нибудь перекрестке туннелей, они сращивали два больших куска кабеля с помощью холодной или горячей или чародейской сварки. После чего кабель крепился к толстым трубам, что протянулись во все концы канализации.
Я чувствую, как ветер раздвигает мои перья. Вызывающе налетает на меня.
Это был тот самый мотылек, которого Айзек кормил негодной пищей. Мотылек, отведавший психического сока из головы Айзека, когда тот трясся в отключке, закинувшись сонной дурью. Тогда хищник впервые в жизни попробовал чистого, качественного корма — и наверняка запомнил его вкус. И с тех пор охотился за Айзеком, который уже понял, что именно это противоестественное рождение и привело ко всем неприятностям.
— А при чем тут Вермишенк? — осторожно спросил Айзек и заметил, что к нему резко повернулась Дерхан. Фамилия ей была незнакома, но она почувствовала его смятение.
«Пошел к черту, лакей, — в нетерпении подумала она. — Веди меня к боссу».
Дерхан повернулась к реке спиной и двинулась обратно по лабиринту. Идя вдоль кабеля с ветхой изоляцией, она приблизилась к аватаре. Та поджидала ее, стоя возле уменьшившейся бухты обрезиненного провода.