Лин казалась разочарованной и оскорбленной. Но вдруг она ласково, счастливо обняла его. И тут же скрутилась клубочком. Айзек почуял запах ее выделений. Он понял, что ее снова клонит в сон.
— Ты чертов псих, Айзек, я-то думал, мы друзья…
Айзек несет на руках Лин, только изредка, если дорога трудна, взваливает ее на плечо. Мы убегаем. Мы убегаем так, как будто мы — призраки. Настороженные и веселые. Труднопроходимая местность на востоке города нас не смущает. Мы перелезаем через низкие ограды и пересекаем узкие полосы двориков, неряшливые садики с яблонями-мутантами, чахлой ежевикой, сомнительного происхождения компостом, грязью и сломанными игрушками.
Айзек закричал и бросился к нему, схватил за безвольную руку.
— Не существует таковых. Мотылек — вершина своей пищевой пирамиды. Мы почти не сомневаемся, что на его родине водятся животные, способные убивать мотыльков, но в радиусе нескольких тысяч миль от своего склада ты такого зверя не найдешь. Да к тому же, если приманить сюда этакое чудище, Нью-Кробюзону уже точно несдобровать.
Родившись во второй раз, она испытывала неутолимую жажду общения. Высунув длинный язык, она пробовала на вкус смешанный с пылью воздух, ища чего-то подобного самой себе.