Не сразу он сообразил, что важность задачи, порученной Советом конструкций, перевешивает риск. Он кивнул, запрыгал к пролому в ограде, помедлил секунду, а потом элегантно прыгнул в воду, нырнул так ловко, что почти не было брызг.
Свернув шею в штопор, он вглядывался на звук, в сплетение улиц, в страшную мглу. На макушке пирамиды в центре Оранжереи кактусы никак не отреагировали на трепет. Тотчас из глубины сознания полезли неприятнейшие фантазии. Все сбежали, никого не осталось под куполом, кроме Ягарека и конструкций-обезьян. А эта россыпь движущихся точек в ущельях улиц — не более чем огни-призраки…
— Дер Гримнебулин, — перебила аватара, — я быстро расту, я набираю силу, мои вычислительные возможности беспрецедентны в истории Бас-Лага, разве что есть соперник на каком-нибудь далеком континенте, о котором мы ничего не знаем. Я объединил сотню, а то и больше вычислительных машин. Каждый питает остальных, и каждого питают остальные. Я способен рассматривать проблему в сотнях аспектов… Каждый день я читаю книги, приносимые мне верующими. Читаю глазами аватары. Усваиваю историю и религию, магию, науку и философию. Все сведения аккуратно укладываю в банки данных. И каждая приобретенная крупица знаний увеличивает мои вычислительные способности. Я расширил чувствительность, мои кабели наращиваются, протягиваются все дальше. Я получаю информацию от камер, размещенных по всей свалке. Точно голые нервы, к ним тянутся провода. И конгрегация постепенно расширяет сеть моего восприятия, она уже проникла в город, соединила меня с тамошней аппаратурой. У меня есть почитатели в недрах парламента, они переписывают на карточки память своих вычислительных машин и приносят сюда. Но город мне не принадлежит.
— Хорошо-хорошо. Я просто поковыряюсь отверткой в этом старом пылесборнике и крикну вам, когда узнаю, в чем дело, хорошо?
Над разровненным для Совета конструкций местом нависала стрела высоченного подъемного крана. Прежде она находилась над рекой, но, пока Айзек был под гипнозом, стрела проплыла над высокой оградой свалки, и ее груз замер как раз над серединой арены.
— Все-таки чрезмерное увлечение логикой до добра не доведет, — процедил он.