После разговора с дочерью ягоды траки отдавали горечью, а вид бушующего внизу океана совсем не умиротворял. Словно продолжая спорить, он продолжал приводить самому себе какие-то доводы, но сердце никак не могло успокоиться. Скорлупа, в которую он загнал себя очень много лет назад, похоже, дала трещину, и трещина эта все расширялась и расширялась. Во всяком случае он не мог припомнить времени, когда бы он так был далек от своего привычного — отстраненного, медитативного — состояния. Пытаясь понять, что же именно так нарушило его покой, оборотень-дракон вышел на открытый балкон, опоясывавший верх башни. Штормовой ветер свистел в потемневших от времени поручнях и в бессильной попытке сокрушить если не саму башню, то хотя бы стекла, бился с грохотом в прозрачный металл.