— Иди сюда! — показал ему Пряха вокруг коновязи.
И стал Шухов есть капусту с остатком жижи. Картошинка ему попалась на две миски одна — в цезаревой миске. Средняя такая картошинка, мороженая, конечно, с твердинкой и подслажённая. А рыбки почти нет, изредка хребтик оголённый мелькнёт. Но и каждый рыбий хребтик и плавничок надо прожевать — из них сок высосешь, сок полезный. На всё то, конечно, время надо, да Шухову спешить теперь некуда, у него сегодня праздник: в обед две порции и в ужин две порции оторвал. Такого дела ради остальные дела и отставить можно.
Всё ж, пока он шапку надевал, Цезарь ему пару сигарет сунул.
Да ещё пустят ли когда на ту волю? Не навесят ли ещё десятки ни за так?..
В растворной все печи погашены. Темно. Страшно. Не то страшно, что темно, а что ушли все, недосчитаются его одного на вахте, и бить будет конвой.
И руки разводят. Обнимать собираются, шмоная. По бокам хлопать. Ну как утром, в общем.