И, со стола взявши, протянул пайку. А на пайке — сахару черпачок опрокинут холмиком белым.
Пока в бараке живёшь — молись от радости и не попадайся.
Так и вся жизнь у зэка. Шухов привык: только и высматривай, чтоб на горло тебе не кинулись.
А другие, как только сержант стал карабин прикладом оборачивать, затихли.
Вышел кавторанг с носилками, да Шухов бы и спорить не стал. Неуж и солнце ихим декретам подчиняется?
Показал Шухову кисет, вздёржку раздвинул.