Ах, овцы тупомордые! Какого хрена вас сюда занесло?! Снег же один вокруг! И что теперь делать? Коно попросить овец отогнать? Как бы не обидели собачку, уроды. Всё, уже поздно! Овец заметили. И сразу ловить, вот уроды! Ваши они, что ли?! А раз чужие, так не трогай! Там, между прочим, ни одного барана! Вот невезуха, овец-то выручать надо.
Малик хотел договориться с Гульбеддином, ханом каума, и устроить большой поход на север. Себгатулле слишком не нравилось происходящее там. Узбеки сумели объединиться, и это очень плохо! И таджики тоже! Эти трусливые шакалы легли под шурави! Если они договорятся между собой да еще и туркменов позовут…
На старой морене у северной, нижней оконечности озера, на камнях возле большого старого коша расположились два человека. Оба немолодые, но на этом сходство и заканчивалось. Один невысокий широкоплечий моложавый мужчина в старой авизентовой куртке, таких же штанах и армейской панаме времен войны в Афганистане сидел, положив руку на голову большого черного пса. Пес развалился возле ног хозяина и чуть слышно сопел, вывалив длинный розовый язык. Назвать человека стариком язык бы не повернулся, но выдавали глаза. Такой взгляд может принадлежать только человеку, немало пожившему и видевшему за долгую жизнь много плохого. Очень много.
Мутарбек оглянулся и смог только выругаться: небосклон заволокло черными тучами. Джигиты, не сговариваясь, бросились к большому, нависающему над ровной площадкой камню. Куда тут идти?! Самое время искать укрытие от непогоды. И как можно быстрее!
— Особенно если учесть некие записки, оставленные на горах трупов, — вот теперь шах стал шахом. — Я хочу знать, кто решил защитить мои земли, и какова будет оплата?
— Сейчас у нее кончатся патроны. Если уже не кончились. Девчонке надо было хватать автомат Карима, тупоголовый Рахмат вечно забывал менять магазины…