— Я на стрельбище лучшая. А шаков пугать тоже полезно!
— Пусик. Не ест. Никого не слушает. Не идет на контакт. Даже со мной.
— Поделись с нами открывшейся тебе мудростью, досточтенный, — произнес Абдулла. — Что привело тебя к таким выводам?
— Она обвалилась задолго до Большой Войны, и про нее мало кто знает. Армию там не провести. Но хорошие скалолазы пройдут. От моего отделения осталось шесть бойцов. Мы уйдем ввосьмером.
Коно, песик, ты что делаешь?! Хвост опусти, он же торчит, даже я вижу. А они, кстати, нет! Слепые кеклики! На позиции дальнего от меня стрелка раздается еле слышный хрип. И чего вы не реагируете? Еще и глухие? Ваши проблемы. Вас уже четверо, хотя вы и думаете иначе! А я со спины! Что ж вы такие пугливые? И как к вам подобраться? С дальнобойностью у меня проблемы… Ладно, попробую… Вот шайтан! Заметили! Всё-всё, ребята, я уже прячусь и не отсвечиваю, убьете же!
Почему я так устаю? Ведь не ношусь по горам, как тот же Олег или даже Потап. Камни не ворочаю, как Толик. Даже в соседние ущелья не хожу, как Давид. Можно сказать, в кресле сижу целыми днями. Максимум нагрузки — ежедневная прогулка до Пиалы спокойным темпом. Настолько спокойным, что со мной отправляют трехлеток. Те, кто старше, уже отрываются, обгоняют медленно ползущую черепаху. Так что же я к вечеру, как выжатый лимон? И ведь высыпаюсь…