Недоучка-студент уже никуда не плелся. Лежал на едва заметном подъеме среди бесчисленных плоских барханов.
– Ничего, с первого раза ни у кого не выходит, – сказал Влад Михалыч, заводя двигатель.
Вокруг действительно была Москва. Андрей даже узнал место – Голицынская больница внешне не слишком изменилась. Разве что асфальта нет. Тянулась Большая Калужская. Узнать трудно: невзрачные домики, что-то казенного вида – похоже на сиротский дом.
– Из центральной секции. Отдел внутреннего надзора. Закончила операцию, – доложил Андрей. – К сожалению, некоторые наши служащие позволяют себе лишнее в отношении клиентов. И особенно клиенток.
Андрей удивился приступу накатившего ужаса. Ведь чуть не побежал сломя голову. Что там такое Шурик Шурикович говорил про проверенные нервишки и душевное здоровье? Лоханулись в госпитале. Ведь предчувствовал совершенно точно – вырубят свет и врежут перекрестным, из двух стволов. В одном углу даже шевельнулась тень, смутная, правда, но кто-то определенно вскидывал оружие.
Мариэтта, вскинутая командирскими руками, ахнула. Андрей уложил ее на свободный диван, не отпуская, лег рядом. Коготки цеплялись за его футболку, Андрей сжимал девчонку, нетерпеливо ласкал. Платьице было славное – все позволяло.