– Обыкновенный. На вид лет семь, сопливый, на левой кисти болячка. Все время ее ковыряет, за что по лапам получает. Он то ли воспитанник, то ли сирота, на откорм взятый. Жиловна все время его при себе держит. Я уж в педофилии ее заподозрила, да уж слишком сопляк непрезентабельный, – Мариэтта заерзала, пытаясь устроиться удобнее. – В общем, есть у меня такое ощущение – он.
– Думаешь, пока мы кружочек сделаем, они забудут, куда дубины с кольями сунули? У них еще и наши стволы имеются. Считаешь, Охлобыстина и Беркут не догадаются, где предохранитель и как целиться?
– Психолог нашего фонда уверяет, что я определенно здоров, – Александр Александрович усмехнулся. – Хотя у меня частенько возникают сомнения. Но это к слову – сейчас мы, москвичи, бодры и здравомыслящи как никогда, – худощавый мотнул подбородком в сторону окна.
– Ага, значит, жлоб ухоженный, – определил Генка. – Так это ничего. Я уж обеспокоился: не в голубоватый ли ад загремим?
– Херня тряпки. Это кто сделал? – Андрей пытался не смотреть и не мог отвести взгляда от бедер девушки.
Андрей не торопясь поднялся на второй этаж. В сумраке нелепый прозрачно-красный каскад, так изумивший утром, казался декорацией к какому-то мультипликационному блокбастеру – сейчас высыпет легион коротышек с реактивными ружьями наперевес, займет позиции на бастионах-уступах. А снизу начнут наступление колонны зеленых пупсиков-пришельцев.