– Лабиринт, – тоже шепотом определила Мариэтта.
– Давай ее поставим да проведем чуть-чуть. Пусть ритм почувствует, – борясь с накатывающей безнадежностью, предложил Андрей.
– Нет, если и загибать, то уж определенно не омаром. До такого садизма даже в те годы не доходило. Впрочем, я беспартийным числился. Хотя и сочувствующим.
– Тебе-то, Капчага, на кой черт силовая отвертка? – удивился Андрей.
В расположении «КП-29» стояла тишина. Глуховато похрапывал за дверью Алексей Валентинович. Тикали старые электрические часы в торце коридора. Андрей поколебался, дохромал до радиоузла. Дверь оказалась распахнута. Мариэтта, которая Маня, спала. Из-под простыни торчали румяные, в полустертой сметане, коленки. Рядом с койкой стояла ополовиненная кастрюля с водой и чайная чашка. Валялось надкушенное яблоко. Из открытого в зал окна тянуло сквознячком.
– Меня как раз устроило. Я с девочкой два раза потанцевал – она меня сама в туалет утянула. Представляешь? Я ж на взводе, но неспортивно как-то. Шлюхенция… – Генка подумал и добавил: – Хотя и хорошенькая.