– Садись, и к делу преступим, – рявкнул Андрей.
Рыжий рассказывал доходчиво. Коллектив Охлобыстина изводила с редким упоением и фантазией. О детях говорить и не приходилось. Дело свое Нинель Жиловна любила, подходила к нему со рвением и потрясающей педантичностью, и деваться от всевластного завуча ни старым, ни малым было некуда. В общем, новость от 10 марта школа встретила со слезами счастья на глазах.
– Увы, я не по этой части. В смысле, не только про тюремные секс-меньшинства ничего интересного не могу поведать, но и вообще со спецификой МВД и ГУИН знаком слабо.
– Так я здесь один буду? – Андрей чувствовал себя тупым как валенок.
Аппаратная. Стены в черном, до потолка, кафеле. Пара ободранных красных кресел, стол с растрепанными журналами смен и техобслуживания. Проекторы. О, еще древние КП-30. Серые монстры с покатыми слоновьими спинами. Еще угольные, немодифицированные. Это потом в них впихнут ксеноновые лампы. А пока электрическая дуга – запас хода на двадцать минут экранного времени.
– Три патрона осталось, – сказал Генка, следя за откатившимися собаками. – Может, нам пора?