– Старый лошак понимает. Я бы эту телку тоже запомнила. Сюжет – длиною с хер петушиный, зато вкусно на бабье движение глянуть. Жаркая.
– Паша, ты сильно не отдаляйся. Заблудишься, – пробормотал координатор, разглядывающий чучело обезьяны. Подобных импозантных поз мелких приматов фээспешникам не приходилось наблюдать даже в передаче «Мир дикой природы».
Конечно, Хеш-Ке торчала в коридоре, усмехалась брезгливо.
Окончательно стемнело. Лошади хрупали ветками, возле лошадей о чем-то тихо переговаривались Мариэтта и кучер. Генка с автоматом на коленях сидел на плетеном коробе. В роще раздавались соловьиные трели. Охлобыстина пристроилась на плаще рядом с барином, с трогательной заботливостью сжимала сухонькую ладонь Белобородова. Свободной рукой старик держался за жилет, в том месте, где предполагалось наличие сердца. Или души. С барином Андрей разговаривать не собирался. Хватало и мученических, ненавидящих взглядов обедневшего дворянина.
– Не нервничай, – пробормотал Андрей. – Выйдем домой, я командировку в Швейцарию выбью. Набьем морду герру конструктору.
– Так чего же, – Генка мялся у двери. – Никто не спал. С Мариэттой мы кино из радиоузла смотрели. Валентиныч к нам на шум сунулся, да сказал, что уже смотрел про пиратов. Тут и прошло-то всего минут пятнадцать. Они уже обуваются.