– Вазочка и коллекция бюстиков. Была такая серия в советские годы – «Пионерки-герои». Из чугуна лили. Размеры примерно пять на десять сантиметров. Девочки, партизанившие в войну, тушившие хлеб или выведшие из пожара бестолковых старших и младших братьев. Раритет. Охлобыстина с детских лет коллекцию собирала и очень ею гордилась. В школе дважды требовала улучшить стенд со статуэтками. Даже стекло ей какое-то специально заказывали.
Мир обветшал. Миру недужилось. Ученые, лихорадочно пытавшиеся понять, почему начались изменения, говорили о сдвигах границ ноосферы и антропосферы, о взаимопроникающих коррекциях, о парадоксальном стечении обстоятельств. Происходящее спешно подгонялось под Теорию струн и гипотезу Великой параллельности. Но ни Стивен Хонкинс, ни Хью Эрерт, ни Варлам Лернер не могли прояснить происходящего. Великие теоретики уже ушли в мир иной, а современные приверженцы их теорий, перепуганные хаотичностью внезапных изменений, теряли время в спорах о дискретности и непрерывности мироздания, вновь и вновь утыкались носом в тупик загадки асимметрии времени. Данные мирового мониторинга менялись с устрашающей быстротой. Попытки объединить исследования, ведущиеся в разных странах, оканчивались краткими конференциями и символическими декларациями о благих намерениях. Общество теоретиков бурлило и булькало подобно выкипающему котлу.
– Имеется, имеется. Вы, Андрей Сергеевич, приглашены как опытный специалист, знакомый со зданием, так сказать, практически, то есть изнутри.
Поплюхались за столик. Вернее, Мариэтта плюхнулась, охнула, перенесла тяжесть тела на непострадавшую часть. Ухватила недопитую бутылку, присосалась прямо к горлышку. Вообще выглядела отпускная часть гарнизона довольно потрепанной.
– Хорошо, что здесь погода не наша, – заметила Мариэтта, выбираясь на обрывистый берег. – Почти лето, – на этом замечании девчонку пошатнуло, и она чуть не села в ракитовый куст.
В Дубне, в охране «Эва-1», Генка прослужил до конца. Пережил Валентинку G1A6 и Варшавскую малярию. Стрелял в своих и чужих, жег трупы, снова стрелял. Отделение держало свои двести метров сектора «Эвы», держало жестко. Иногда наскребали маневренную группу, совершали рейды вдоль берега водохранилища. Держался Московский укрепрайон, держалась Рокада и форты вокруг нее. На севере, у «Эва-2», и у белгородского «Эва-3» шла своя драка. А у Генки были свои двести метров: от крайнего дома бывшего Золотилово – до заросшей канавы-канала давешней осушительной системы. У, сколько там растяжек и «лягушек» было установлено.