— Сын, веди себя достойно, мы еще поговорим об этом моем решении, а пока успокойся, — сказал Алакдар, грозно взглянув на сына.
Вломиться в мозг любого живого существа для меня не представляло никакой сложности, и я проделывал это легко, однако скачивание информации из подсознания представляло серьезную проблему. В половине случаев мой клиент сходил с ума, а я мучился дикой головной болью. Более или менее удачно обмен информацией происходил только тогда, когда человек сам открывал мне свое подсознание, и я считывал информацию из верхних слоев памяти, которую он самостоятельно отдавал. В случае с Лаурой нам просто повезло, и мои способности, дополненные искусством Виканы, помогли ей самостоятельно бороться с недугом.
Закончив говорить, Ингур обнял меня и зарыдал, как ребенок. Ситуация еще больше стала напоминать театральную постановку, но, несмотря на это, из глаз, против моей воли, выкатилась пара слезинок. Мы стояли обнявшись посреди зала, и я старался успокоить рыдающего брата, говоря ему на ухо какие-то слова, а меня самого буквально трясло от переживаний. Ингур говорил по-русски правильно, но с сильным гвельфийским акцентом, растягивая слова. Окружающие нас гвельфы ни слова не понимали из нашего разговора, но, тоже проникшись атмосферой происходящего, отводили в сторону глаза и прятали взгляды. Князь Анхель отвернулся к окну, а Алакдар, не стесняясь, вытирал слезы платком и непрерывно сморкался. Наконец эмоции пошли на убыль, и мне удалось успокоить брата.
— Принцесса, я счастлив снова видеть вас в стенах моего скромного жилища. Что привело ваше высочество в столь отдаленный уголок Геона?
— Я знаю, что Викану хотели забрать из монастыря, но о том, что она покинула его, мне неизвестно.
Я пулей бросился на кухню и приказал кухарке приготовить как можно больше сока.