Словом, для меня во всём Стамбуле не было места надёжнее, чем дом Гюльмисаль-калфы.
Я вспыхнула и вскочила с места. Больше всего я была сердита на себя. Красноречие моё вдруг иссякло. Вот что значит неопытность в искусстве пустословия. Да ещё эта предательская заплатка на рукаве совсем меня замучила.
— Если вы разрешите, я буду иметь честь доказать вам, что невозможного не бывает, — отвечала я, склоняясь перед ними с шутливой почтительностью.
Что касается моей третьей привязанности — это маленькая девочка-сирота.
— Ступай, Феридэ, ступай, дитя моё… Давай уйдём.
Отныне она уже самостоятельный человек, который сам будет зарабатывать на жизнь. Отныне никто не посмеет оскорбить её состраданием или покровительством.