Пахучие ветки лоха хлестали в окно фургона, били по лицу, пробуждали меня от дремоты.
Рассказывая эти небылицы про колдунов, бедняжка не выпускала из рук жестяную табакерку, скручивала цигарки и курила одну за другой.
— Постараюсь, крошка, постараюсь, — улыбнулся доктор. — Но если иной раз вдруг не сдержусь, ты уж извини меня.
Впрочем, чтобы всё было понятно, я вынуждена вернуться к случаю, который произошёл недели две назад.
Как иногда приятно сменить свою подчас очень трудную, можно сказать мужскую, работу в школе на домашние хлопоты.
— Ничего… Как-нибудь вы опять любезно сыграете на органе, а ваш покорный слуга, с вашего разрешения, запишет в свою тетрадь. В своё время ваш покорный слуга купил орган, который прежде принадлежал одному священнику, ныне покойному. У меня большое пристрастие к музыкальным инструментам, ханым-эфенди. Этот орган я поставил у себя в углу комнаты. Мне бы хотелось играть ваши гимны…