Так как положение моё возвысилось, в один прекрасный день мне вдруг отвели более красивую комнату, заменили занавеси, кровать, гардероб. И, конечно, я не смела спросить о причине подобного внимания.
Сразу стало тихо, но как только Хурие-ханым почувствовала, что остаётся одна, она снова впала в истерику и хотела было опять лишиться чувств. Но, на счастье, раздался звонок на урок. Учительницы взяли тетрадки, книжки, корзинки для рукоделия и начали расходиться.
— Прошу прощения. Девочке, которой едва исполнилось четырнадцать, говорить такие вещи не пристало. Вы уж извините.
— Святой человек был, да благословит аллах его имя. Покоится вон под тем кипарисом.
— Ах, боже, как вам пришлось понервничать из-за меня.
— Зачем меня обманываешь, крошка? Твои губы научились лгать. Но глаза и лицо ещё совсем неискушённые. О ком я говорю? Да о том, кто заставляет тебя кочевать из края в край…