— С одним условием, доктор-бей: вы не будете при мне выражаться, как солдафон.
Хайруллах-бей некоторое время раздумывал, покусывая кончики седых усов.
Весёлые, милые глаза доктора с белесыми ресницами, глубоко запрятанные между пухлых щёк, казалось, читали у меня в душе.
— Дядюшка, можно ли говорить такие вещи больному, которого вы сами же пригласили отдыхать?..
— Ты была права, — взволнованно продолжала она. — Его было невозможно не любить. Он часто приезжал к тебе в пансион. Помню, тогда я и увидела его впервые. У него была такая необыкновенная внешность! Ах, как жалко!.. Я тебе так сочувствую, Феридэ! Мне кажется, для молодой девушки не может быть большего несчастья, чем смерть любимого жениха…
Не думая ни о чём, машинально, я пододвинула к орѓану стул, села и тихо, очень тихо заиграла один из своих любимых гимнов.