Казалось, мы играли на дереве в горелки. Кямран приближался, а я лезла всё выше и выше, ветви становились всё тоньше и тоньше… Внезапно я подумала, что можно спрыгнуть на забор и убежать. Но тогда я рисковала сломать себе руку или ногу. Тогда не мой кузен, а я сама плакала бы и стонала.
Я приготовилась сказать этой женщине несколько ласковых слов, полных любви и нежности. Но, очутившись лицом к лицу, мы не знали, о чём говорить.
— Когда же мы уедем, абаджиим? — приставала она ко мне. — Через два дня уедем?
— С чего это вы взяли, дядя Азиз? — И кинулась в сад, откуда доносились детские голоса.
— Это что такое?! Это что такое?! Это что такое?! Посади свинью за стол, она и ноги на стол. Вашу женскую породу баловать не годится. Клянусь, я вас всех изничтожу! Закройте живо рты! Что вы ржёте, как лошади?
Смерть осторожно подкрадывалась к моей крошке и, стараясь не разбудить её, нежно, как мать, поцеловала в лоб и губы.