Мне было трудно дышать, словно я попала в подвал, где не хватало воздуха, руки и ноги зябли.
Хотя мне было тяжело и грустно в эту минуту расставания, я не удержалась от улыбки.
Да, этот вечер был праздником моего освобождения. Ровно год тому назад Чалыкушу вырвалась из клетки. Год — это триста шестьдесят пять дней. Как много!
Бедная женщина очень довольна и думает, что я работаю только потому, что ей этого хочется. Трудиться, отдавать себя целиком другим — как это чудесно! Чалыкушу стала совсем прежней Чалыкушу. Не осталось ни тягостной усталости, ни бунтарских протестов. Всё прошло, как быстрое облако, затянувшее на минуту яркое солнце.
— А теперь позвольте угостить вас черешней. Вы должны непременно попробовать её, чтобы доказать, что простили меня. Одну минуту… — И я принялась прыгать с ветки на ветку, как белка.
Ханым-эфенди и молодые барышни искренне просили, чтобы я почаще навещала их дом.