— Вот видишь, я был прав, назвав себя несчастным. Я даже не смею слова сказать, боюсь опять получить пощёчину. Но в моём сердце живёт чувство, которого я не ощущаю ни к кому, кроме тебя…
Вчера, когда я изнывала дома от скуки, Назмие заглянула ко мне.
Господи, как я буду счастлива, если мне её отдадут! Тогда в моей душе не будет страха ни перед ночью, ни перед бурей, ни перед нищетой. Я воспитаю её, сделаю счастливой. Некогда я вот так же мечтала, тогда я думала о других малышах… Но однажды под вечер они сразу, все вместе, умерли в моём сердце.
Феридэ закрывала глаза, как ребёнок, которому хочется спать. На её ресницах дрожали слезинки. Она устала от всех переживаний, колени её подкашивались. Только руки Кямрана не давали ей упасть.
Старый доктор говорил так сердито и решительно, что невозможно было не повиноваться. Я не посмела возразить и, обливаясь слезами под чадрой, пошла в школу.
— Ничего, ничего, — сказала она, улыбаясь. — Только, ради аллаха, не надо меня душить. Я умираю от усталости.