Нельзя описать радость Хайруллаха-бея. Я видела, что он доволен, и расходилась всё больше и больше.
Не знаю, была ли жива святая наша матерь Фатма, когда её сына, имама Хюсейна, убили в Кербеле; но даже если бедная женщина и дожила до того чёрного дня, всё равно, я думаю, её стенания были ничто по сравнению с теми воплями, которые испускала я на следующий день после свадебного пира, проснувшись на руках у какой-то незнакомой женщины.
Женщина из Монастира улыбнулась, словно жалея меня за невежество.
— Но ведь среди моих учениц невест нет, эбе-ханым. Самой старшей двенадцать лет.
— Возьми их, абаджиим. Они, наверно, от человека, которого ты очень любишь!..
Я была поражена. В моём сознании никак не укладывалось, как мог такой почтенный, солидный чиновник пойти на такой бессовестный обман.