— Это верно, вы правы… Ты прав. А теперь позволь, я подогрею тебе молоко.
— Я всегда была тебе матерью, Феридэ, и навеки ею останусь.
В комнате не было ни одного изящного предмета, говорящего о хорошем вкусе хозяев. Дом походил на мануфактурную лавку, набитую всевозможными дорогими вещами, для того чтобы изумлять и поражать бедных, бесхитростных женщин Ч…
Женщины попросили Кямрана высказать своё мнение о зимних туалетах, которые они заказали.
Услышав мой возглас, Кристиана повернула голову и тотчас узнала меня, хотя моё лицо было закрыто плотной чадрой.
— Феридэ, это ты?! Что с тобой, дочь моя?