— Пусть будет как ты хочешь, Феридэ, — подавленно ответил Кямран. — Как подсказывает тебе сердце…
Хаджи-калфа облокотился на палку, словно позировал фотографу, в глазах его засветилась добрая улыбка.
Я не соглашалась, придумывая всевозможные причины. Но Назмие отвергала все мои доводы, которые, надо сознаться, были весьма нелепы и несерьёзны. Приятельница моя, как я уже сказала, была девушкой с характером и могла кого угодно обвести вокруг пальца. Она так упрашивала, так уговаривал, что я, наконец, не выдержала и согласилась.
— Нет, не так, Кямран… Скажи: «Я люблю гюльбешекер».
— Роковая любовь, роковая страсть… — процедил сквозь зубы Азиз-бей.
Чтобы как-то смягчить горечь назиданий, которые мне предстояло сейчас выслушать, тётка обняла меня и погладила по лицу.