— Это религиозные гимны, эфендим… Они очень печально звучат. Грусть не во мне, а в них.
Потолок закачался у меня над головой. Я растерянно оглядывалась, не зная, что сказать.
— Да, дочь моя, это кладбище Зейнилер. Осталось с прежних времён. Теперь покойников хоронят в другом конце деревни. А здесь уже вроде историческое место. Пойду зажгу светильники у гробницы Зейни-баба. Сейчас вернусь.
— Мамочка, милая, — обратилась она к матери, — скажи всё сама Ихсану… У меня язык не повернётся. Он и думать не мог, что Феридэ-ханым ему откажет. Как он будет переживать отказ!..
Звонкий, музыкальный смех Нериман раздражал меня, и поэтому я ушла в глубь сада, под тень деревьев.
Я молчала, не зная, как отвечать на это предложение.