Нам отвели комнату в верхнем этаже особняка. Комнатка небольшая, красивая и уютная, с видом на море.
У худенькой, болезненной Шехназэ-ханым был такой властный голос, что даже я вздрогнула. В классе воцарилась мёртвая тишина. Можно было услышать полёт мухи.
Перед домом было кладбище. Среди кипарисов, верхушки которых ещё озарялись вечерним светом, красовался лес надгробных камней. Чуть подальше тускло поблёскивало болотце, поросшее камышом.
— Всё это только слова, крошка. К человеку с такой рожей никто и подходить не будет. Особенно девушки твоего возраста…
Решит-бей, его дочери, гости заволновались. Сабахат подбежала ко мне со стаканом воды и заставила сделать несколько глотков. Мы обе улыбались, словно шутили друг с другом.
— Мунисэ, если хочешь, называй меня мамой. Так будет лучше.