Я хотела в последний раз поцеловать Мунисэ. Но не осмелилась. Девочка иногда целовала мои ладони. Я тоже взяла её голую руку и покрыла поцелуями бедную сморщенную ладошку. Я благодарила девочку за всё добро, которое она сделала своей «абаджиим».
Мой кузен уже был накануне того, чтобы очутиться у неё в когтях. Когда порой я делала вид, будто ничего не замечаю, и проходила мимо, они замолкали или же меняли тему разговора.
— И я раньше не курила, — сказала женщина. — Горе да беда заставили.
— Я хочу уйти. Всё в порядке. Поправился…
— Здравствуй, Феридэ-ханым. Почему так рано проснулась? Я думал, ты с дороги будешь спать до обеда.
Молодые люди невольно остановились. В глазах Кямрана, как в зеркале, отражалась горечь, накопившаяся в сердце.