– Бывают подвалы пыточные, а этот – разговорный. Хозяин прошел со мной три десятка абордажей, жены нет, слугам он дал выходной. Мы можем говорить. Собственно, говорить буду я… Все прочее – дело ваше.
Час спустя расстояние между кораблями все еще сокращалось, но медленно – попутный ветер благоприятствует французу, но стих. Пора действовать. Если Бог желает маленькой пинассе победы, ветер не усилится. Если Бог желает ее гибели, она погибнет в бою.
– Жива… Хвала Пресвятой Деве, Руфинита, ты жива! Хотя бы ты…
– Сеньор Эррера, вы ведь с ними служили? А дона Диего даже и учили… Я хочу стать таким же!
У вахтенных на фрегате как раз пройдет первая бдительность, глаза начнут слипаться. Дело началось, а месть и прощение… О них можно подумать после.
Дон Терновник в присутствие заявился к вечеру. Снова – минута в минуту. Как раз, чтоб пронаблюдать красные от стыда рожи бежавших прошлой ночью стражей. И восхищенно дослушать устроенную им сеньором альгвазилом выволочку. Оказывается, можно поднатореть в риторике, не заканчивая никаких университетов.