Холод могилы отступает, на мгновение сменившись прежним теплом. Теперь перед графом только Руфина. Настоящая. Девушка до корней волос, хотя не простая и не обыкновенная.
– … и не кричите, и не машите на меня руками, – привычно выговаривает путешественнику таможенник, – а платите деньги. Меня устроят твердые песо, по весу равные всей мишуре. Ну или спарывайте эту роскошь. Да, и со штиблет тоже. И пряжки на башмаках не забудьте. Тоже серебро, тоже нечеканенное…
– Ты этого не сделаешь! В конце концов, мы чиним галеры короля.
– Значит, какая-то богатейка должна благоухать, а я, благородная девица – смердеть? Мол, по чести живу, да только в хлеву?
Диего промолчал. Стихи, лекции и шпага – неужели этого мало?
Санчо глянул в лукаво искрящиеся глаза. Конечно, факел… А еще гордость, яркая, мальчишеская. Похоже, сегодня парень научился совмещать скромность и достоинство.