Руфина наконец оторвалась от своих приводов и блоков. Сразу стало приятней – сверху злые лучи не достают, зато ветерок налетает, принося прохладу взамен поднимающегося от черепицы жара. Уголок, правда, остался – именно там, на грани тени и света, и стоит подруга.
– Сеньор капитан! Я предлагаю: перевести уцелевших на пинассу, а флейт сжечь, как свечку во спасение. Он потерял ход – а пинасса в отличном состоянии. До Ямайки мы доберемся быстро, так что и припасов особых не потребуется.
Вечно отступать нельзя, за спиной бруствер. Рвануться вперед? Напороться на проклятый вертел. Отступать некуда, вбок безусый диестро не выпустит. Диестро? Да. И это почти приговор. Почти. Испанские мастера правой руки – тоже люди. И тоже гибнут. От руки тех, кто может их удивить. Неучей. Крестьян. Безоружных. И вот спина уперлась в бруствер. Справа – подбитая пушка, уходить в сторону правой руки диестро – самоубийство. Захотелось броситься вперед, пусть и заколов себя чужой рапирой, дотянуться до цыплячьей шеи испанца. Свернуть ее и меч не нужен! Или…
Можно позволить короткий взгляд на палубу. Кровь, куски тел, стоны раненых, которых никто не тащит на операцию к убитому врачу. Господи, да как же они вообще выстояли так долго! Господи, ну почему они обязаны вернуться в ад?
– Сеньор Венегас? Доброго дня, – выплюнула, будто подавиться пожелала. – Делать тебе нечего, кроме как апельсины стричь?
Что объект выберется из порта, не объясняя страже, отчего пистолеты в пороховом нагаре, ясно. Намерения показал тоже ясно. Будет мстить. Умный, искренний новичок в игре на головы. Обречен и очень опасен. Интересно, куда подастся? К знакомым отца? К вассалам? Да, стоит приглядывать за иными присутствиями. В первую голову за университетом – вдруг вернется. В любом случае – сам покажется, рано или поздно.