– Ты хочешь сказать, что муж хочет, чтобы ты ему рога наставила? Потому так дом устроил?
Сам комендант каждый день подолгу упражнялся с мечом, но чувствует, как потяжелело оружие, а что же Руфина? О ней противник не знает ничего: ни пола, ни возраста, ни того, что она который месяц размахивает куда более тяжелым снарядом. Весло, оно потяжелей любого меча. Мало того, что само весит, так еще и толкает корабль в шестьдесят тонн. Англичанину кажется, что перед ним – нет, даже не дьявол. Машина. Водяное колесо. Неостановимое, пока река не потечет вспять.
– Вы хотите сказать, что мои реалы – подделка? Поддельная монета, которая лучше…
Вторая догадка – короткое принятие извинений. Демонстрация, но не оскорбленного достоинства, как ожидал, а понимания, что от моряков и солдат не ждать ни манерничанья, ни исправления. Зато обещание насчет пули осталось в силе.
Впрочем, на сей раз и на Соломенной веселье. Вовсе тихо там не бывает никогда, рядом Университет, а студенты – народ беспокойный. Теперь, однако, гуляют запоздно да с размахом. Братство школяров обмывает новенькие звания. И это не обжоры галлы, не певучие питухи италийцы, не задиристые арагонцы. И не андалусийцы, низкорослая, да шумливая соль севильской земли.
– Добрый? Зачем же ты выдал меня католическим свиньям? Это не по-христиански.