Зато в качестве извинения за дотошность дежурный крепко облегчил исполнение следующей задачи, подробно расписав, к кому из местных купцов следует обратиться по какому товару, да где они встречаются.
Разумен и еще один приказ, принятый с подачи дона Хорхе. Не надевать парадной одежды, чтоб выглядеть не зажравшимися тыловыми крысами, но людьми, выполняющими свою работу по очистке улиц для удобного прохождения войск. Не больше.
Рука ложится на эфес… Сегодня не хочется убивать. Рядом висит тонкое водяное облачко – а потому на душе печаль, но светлая. Уйдет – оставит после себя затухающее ощущение чуда. Холодный металл, даже сквозь перчатку, обжигает руку. Можно иначе? Да! Слава Пресвятой Деве, из-за угла выворачивает патруль. Чего стоят зубочистки галерников против алебард стражи, галерники теперь знают! Тем более во главе патруля – самая грозная фигура в севильской страже. Мало что отправит на гарроту, так еще и посмешищем сделает для всего города.
Еще два транспорта совершенно разоружены и в сражении участия не примут.
Поставщики пушек на Барбадос тоже знали считалку. Но они же и заряды для испытаний готовили. И уж положили угля побольше, а селитры поменьше. Не понадобилось. Орудия приняли списком, не испытывая.
Спокойный взгляд. Какой-то немного кошачий. Недаром по городу ходят слушки про рысий взгляд. Отчего? То ли из-за дотошности – рысь, по поверьям, зверь ясновидящий. То ли за добычливость. То ли просто дело в том, что на берегу Изабелла одета по-девичьи. И ведет себя соответственно. Даже глаза поднимает, лишь когда желает напомнить, кто она. И когда разговор о морских делах. Смотрится это – странно.