Антонио говорит, теряет дыхание. Еще неплохо бы заставить его побегать. Как севильский тореро быка. Он ведь сильней, гораздо сильней, потому и запыхается первым.
– Мне нужно поразмыслить, – сказал он, – с людьми потолковать. В любом случае, мы здесь останемся больше, чем на неделю. Кроме установки временных мачт, я собираюсь провести кренгование. Все равно время терять, так отчего бы и днище от ракушек не почистить?
– Лучше меня, но хуже вашего мужа, – признался Диего, – который спас мне жизнь и предложил несколько уроков. Я был счастлив принять его великодушное предложение.
– Хорошо. Но ты мог предупредить меня заранее!
– А еще я буду щедр, – заметил Диего, – если ты запомнишь людей, которые расплатятся монетой с католическими королями. И перескажешь мне при случае…
– В том, что напомнила тебе о чистоте крови. Разница между идальго и простолюдином – пропасть. А между идальго и доньей – сотня реалов. А что до грозы, дружище, тебя попросту приревновали…