Так что крыша соседского дома – очень неплохое место, чтоб провести часок-другой. И пусть небо печет голову так, что, того и гляди, мантилья загорится – там, наверху, тень. Ну или будет тень.
Он вскидывает бутылку, тонкая струйка бьет в дно кружки. Сверкают брызги, блещет пена… Пока не опала – в глотку, залпом! Так пьют сидр в северной Испании.
Казалось бы, Руфина должна была за годы службы в севильском порту получше узнать маленьких людей, но – увы. Хуана направилась в порт. За пустым лицом марионетки прятались перепуганные мысли. Она играла, играла, играла! А приняли всерьез. Понять – поняла, да поздно. Признаться же, даже себе, не решилась. Только заплакала горько, ручьем. На ходу.
Стоило девушкам войти в неф, впечатление переменилось. Спотыкавшаяся казалась среди готических колонн чем-то чуждым. Не то языческим, не то мавританским. Высокая… Коротко преклонила колена – одно, потом, словно нехотя, второе.
Но вот дела переделаны и – в кои-то веки – отдых. В порту знают, и что требуется сделать, и как сеньорита де Тахо проверяет работу. Приглядывать смысла нет. Что остается из командирских обязанностей?
Веселая компания снова шумит. Рана оказалась пустячной царапиной, серебро в кошеле – настоящим. Снова льется вино, а исчезнувший на время потасовки кабатчик требует возмещения за сожранное и поломанное проигравшими.