– Твердая, – заключил он, – твердая, как песо. Даже католические короли не били реалов такой пробы.
Девушка шляпу поняла, как назначение. Нашла охотников, не столько любителей пушек, сколько желающих развеять безделье, принялась муштровать. Мальчишки к ней прилипли все, да так, что солью не отгонишь, отчего команде стало не в пример меньше беспокойства. Зато банить, заряжать, накатывать пушку, обращаться с жаровней и пальником ученики наловчились до изумления. Черноглазая между тем словно и не просыпалась, так и хлопотала в забытьи. Как будто ей все равно, что делать, лишь бы занятие нашлось. Только когда пришла беда, распахнула глаза действительно широко. Прицепила меч. Рассовала по карманам пистолеты. И попросила весло.
Пришлось прибегнуть к тазику, бочонку питьевой воды и парочке лимонов. Зато от сходящей на берег капитана де Тахо если и пахло, так только порохом – после салюта испанскому флагу над фортом дель Морро.
– Жен и детей бросить? Да есть ли в Испании крестьянин, что не знает, за какую сторону держать нож?
– Да, так мудро устроен наш мир. Так все эти сады на юге полуострова – награбленное. Отобранное сперва у мавров, потом у ложных выкрестов-морисков… Это даже не удары меча. Много-много жалоб на соседей – и вот те в Африке, а их достояние досталось вам. Одна беда – столько его урождается, что портится. И не съесть, и не вывезти. Разве солить… Вы пробовали соленый апельсин?
– Значит, пусть не обижаются. А что с серебром?