Дочери избежал, зато жене попался. Поспешно, словно желая пригладить короткий ежик волос, провел рукой по лбу вверх, стирая предательский пот.
Тем более теперь, на людях, перчатки на руках Руфины куда более скромные. Ну да – не красоваться, а бить волков. Пока, впрочем, борзые поднимают больше кроликов. На них и пули жалко! Но гремят выстрелы, и секретарю охоты приходится не покладать пера, записывая, кто из охотников подстрелил «зверя».
– Сволочь… И о батарее ты наверняка знал! И ни словечка!
– Он не сдался. Просто бросил меч. А про нож, что, правда? – это просто вспышка. Радость, надежда. Сила. Даже если бы не было правдой, солгать бы стоило.
Обещали. Разумеется, об обещании забыли – но под вино в таверне сболтнули о щедрой испанке… И об увиденном – тоже! Нашлись менее разборчивые люди – а может, и более впечатлительные. Так у Руфины появились первые агенты на Тортуге. А в следующем выходе «Ковадонга» хорошо покрутилась в Наветренном проливе…
Он поднял плечи, словно пытаясь спрятать в них голову. Почти получилось.