– Возможно. Вы можете предложить лучший способ атаки?
На деле – в ту белую сволочь, что гонит их на убой. Но ведь не каждая пуля в цель. А при промахе по офицеру пуля сама выбирает жертву в плотном строю двух полков, которые очень не хотят сдаваться южанам. Потому что полки эти – черные!
Алексееву удалось описать все очень смешно. Даже секретарь заглянула на хохот из кабинета – ну и получила дополнительную работенку: переписать из алексеевской эпистолы историю принятия закона о негре-солдате и развесить в местах отдыха рабочих, вместе с газетами. Подействовало! Люди смеялись, прекрасно понимая, что уж их-то, опытных, Берта армии не отдаст. Ну, разве сержантами и офицерами при черных батареях.
– Угадала. Но не кричи об этом на весь рынок. Здесь полно ушей, способных этой же ночью податься на остров Морриса.
А сколько их получили вместо винтовки лопату? Точнее, сохранили, превратившись из мобилизованного правительством на фортификационные работы имущества в трудовые части. У Алексеева под командой было почти пять тысяч таких, и работали свободные люди отнюдь не спустя рукава. Они получили выбор – свобода с Севером или свобода с Югом – и сделали его сами. Заодно привыкли к воинской команде, сделали по десятку учебных выстрелов. Теперь не шестьдесят первый, ружей, хотя бы дульнозарядных, хватает на всех. Были бы люди.
На мебели – склад из шляп и тростей, хотя обычно, явившись к обеду, джентльмен отдает их лакею – ну, или оставляет на стойке, если в доме маловато прислуги. Но на этот обед приходится являться, словно с визитом – за столом присутствует дама. Берту не считать! Она ведь и на других деловых обедах бывает. В отличие от Люси Холкомб. Пару лет назад именно миссис Пикенс вынесла вердикт – как именно должна вести себя юная леди, взявшаяся за мужское дело. По большей части правила свелись к тому, чтобы не мешать джентльменам вести дела и при этом блюсти свою честь. Единственным же средством для этого было – вести себя как еще один джентльмен. Так что после милостивого кивка королевы Юга тросточка мисс ла Уэрты тоже пристраивается в укромное местечко. Только шляпка остается на голове.