Алексеев между тем достал часы, тяжелый, старинный хронометр. Цепочка золотая, корпус медный. Память?
Однорукий лейтенант это слышит, а капитан из Огасты – нет. А потому командир ополчения роняет – для своих сопляков – несколько фраз. И топает к костру греть единственную руку.
Впереди – миля ада. Чтобы Джексон Каменная Стена бросил в пекло своих парней, не встав рядом с ними? Это не про Старого Джека. Звучат привычные команды. Строй выравнивается. Но даже бестелесные ангелы не смогут пройти лежащее впереди поле и не полечь костьми! Генерал принялся искать в памяти знак. Не может быть, чтобы Господь оставил правое дело и не показал пути к победе. Заныла недавно зажившая рука, напоминая о прошлом сражении. Чанселлорсвилль! Лабиринт лесных дорог, ведущих к внезапной смерти и грозной славе, бригады и дивизии, которые некому и некогда строить в линии после очередной атаки. Тогда артиллерия северян ревела, как адский барабан, но потери оказались не слишком велики…
– При чем тут деньги? – удивились русские, один из которых был еще и поляком.
– И еще, мистер Джексон. У меня к вам также будет просьба. Если позволите.
– Севастополь. Полгода, джентльмены, и Джексон уйдет сам. А пока… Посмотрим, кто копает глубже.