И вышел – из командирского салона, который только что перестал быть его салоном. Бирилев тяжело облокотился о стол, вздохнул. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться: он только что обрел очень неплохие шансы во благовремении получить под команду флотилию на Каспии. Если Алексеев не поймет…
Объяснение чуду историки найдут через много лет, когда Североамериканские Соединенные штаты наконец откроют архивы военных лет. Капитан «Роанока» – трехбашенного монитора, что отогнал русскую эскадру от Нью-Йорка, – действовал на свой страх и риск, руководствуясь последними номерами вашингтонских и филадельфийских газет. За спиной у него был город, четырежды переходивший из рук в руки: сначала толпы, потом ополчения штата, затем – настоящих, «серых» мятежников, и под конец – правительственных войск.
– Они вернутся. Я это знаю. И не поверю в другое, пока не увижу могил.
– За шкодливость и непоседливость. Вы заметили, я их стараюсь сцепить, или за спину сунуть, или и то, и другое?
Хлопнул левой рукой по пустому правому рукаву. И ушел – работать. Совершенно не подозревая, что только что превратил «мисс Ла» из ученицы – в экзаменатора.
Норман улыбнулся. Берте захотелось выцарапать капитану глаза. Он смеется над ее делом. И, что самое страшное, он прав! Но капитан, несмотря на улыбку, остался серьезен. А русский… да его словно по голове ударили. С джентльменами такое бывает – с непривычки. Еще бы! Слышать от женщины химические подробности производства баллистических порохов едва ли не более странно, нежели, к примеру, площадную брань. И что, объяснять, что за год организации закупок и не захочешь – поймешь, из чего варят адское зелье? Американский же капитан объясняет, что ограничения Ричмонда ему ничуть не страшней пушек кораблей блокады.