– Покажите повреждение. Это? И только? Ясно… Мистер Гришин, я лично займусь вашим орудием. Уверяю вас, через две недели получите назад как новенькое. Да, решительно обещаю!
Алексеев все-таки поинтересуется. Потом. После боя. Если будет кому интересоваться и у кого. А теперь он сказал главное. Таран. Значит, в топки летит ветошь и льется масло. Такое же масло, только ледяное – на подшипники. Мощность на индикаторах медленно, но верно ползет от максимальных проектных четырех тысяч лошадиных сил к четырем с половиной. И тут корабль вздрагивает всем корпусом… Это еще не таран, это лишь попадание. На телеграфе выскакивает странное: «Самый малый».
Правило, известное всякой юной леди, которая со временем станет хозяйкой. Желаешь, чтоб работа была выполнена хорошо и наверняка? Берись сама. Все остальное выйдет худо и неверно. Хорошо. Распоряжения арендовать пару платформ, пассажирский вагон и – шесть, не меньше! – вагонов для лошадей можно отдать уже сейчас. Но – кого отправить с поездом?
– Артур, подумай. Уйдем мы – придут пруссаки. Бисмарк на этот счет определенно высказался. И кому от этого станет легче?
– Прекратить огонь, – распорядился Борегар, довольный, что последняя команда досталась ему. Все-таки картечница – чудо. Батальон стрелков она, конечно, не заменит – хотя бы потому, что не в состоянии пойти в штыки и выкурить врага из заболоченного леса. Зато ни одна рота, как ни учи, не сможет мгновенно переносить огонь, следуя за указующим перстом офицера.
– Да, об этом мы и позабыли… Наверстаем! Вы не прочитаете ли нескольких лекций по русской теории пароходного боя?