Только тут подскакивает сопровождение – ловкий человек в цивильном сюртуке, поношенном ровно настолько, чтоб не принимали за шпиона с Севера. Да и колокол предупреждает о скором отправлении. Пора в вагон.
Вот тощий, лохматый медведь с надписью «Ru– ssia» вдоль шкуры, за спиной, словно ружье у охотника, «глаголь» виселицы, в лапах – поводки. Со сворки рвутся собачонки: Румыния, Сербия, Черногория, Словакия, Чехия. Турецкий павлин и венгерский олень изображены с куда большей симпатией…
– А вы нужны не мне, – сообщил морской секретарь. – Армии… Ослы суют мне палки в колеса, а я им помогаю. Начистоту – тянет им нагадить, но как поймешь, насколько это вылезет боком Югу… Вот и теперь – у меня просят морского артиллериста, лучшего. Обещал, а отдавать некого, разве мисс ла Уэрта… и то нужна. Обратился к русскому посланнику, но не ожидал, что получу вместо цента доллар.
Дальше? Просто. Английский в Корпусе вколотили неплохо.
Ханли просветлел. Наговорил кучу восторженных слов, озарился несколькими гениальными идеями – о, сугубо предварительными! – и исчез за дверью. Даже надкушенный персик забыл. За ним заторопился и Мецишевский, по извечной для старшего помощника суете. Уходя, показал поднятый кверху большой палец. Поляк, шляхта. Наверняка в крови – крылья за спиной, склоненная пика, смерть или слава впереди…
Но сначала – капитанский салон. И разговор… Новый командир с чего-то сумрачен. Быть может, беспокоит севастопольская рана?