В тот день она в первый раз разревелась в конторе. Закрыла кабинет изнутри, полчаса никого не пускала. Испортила три носовых платка. Дважды выругалась перед зеркалом: по-английски и по-немецки – и продолжила жить. Так, словно снарядов прусской системы не существовало в природе.
Одиночным кораблем нанести удар сохранившему управление врагу нелегко. Вот результат всех маневров – две батареи, борт в борт, как в славные времена Ушакова. Летят щепки и осколки. Но что за вред от сплошного кованого ядра? Не повезло – подбита пушка, лафет заклинен. На шестнадцать железных шаров «Невский» отвечает шестью снарядами. Теми, на которые конфедераты, плача, переводили сталь и, что страшней, ресурс станков – сначала вытачивали корпус болванки снаружи, а потом, почти как пушку, высверливали полость изнутри. В этой полости ждут команды ударного взрывателя пятьдесят фунтов пироксилина.
– Понимаю. Море! Когда плавать и воевать, как не молодым! Но со мной этих молодых… И я должен дать им цензовые должности. Вот мой лейтенант N – специально не назову фамилии, во избежание тяжелых чувств – он может принять легкий корабль и отлично с ним справится. Или я ему дам батарею, но тогда придется утеснить, скажем, прапорщика Гришина. А ведь он сейчас над батареей начальствует! К переводу на плутонг наверняка готов, но не на пушку.
Сказал – и пожалел. Ствол опустился почти под ноги… теперь, при изрядном везении, девица может и попасть. Даже если не удержит тяжеленный револьвер. Но главное – ее слуга и хорошее охотничье ружье в крепких мужских руках. Еще мгновение назад оно казалось всего лишь инструментом для защиты взбалмошной юной леди от диких зверей – да и диких людей, от начала войны встречаются и такие, начиная беглыми неграми и заканчивая дезертирами из обеих армий. А теперь… И ведь черномазый знает, каково смотреть в пустой зрачок смерти. Знает – и смакует каждое слово…
Потом – провал. До самой воронки. Ветер цепляется за платье, норовя сбросить в яму, на месте которой утром стоял дом. Красивый, кирпичный, в три этажа. Беленые ставни, плющ вокруг парадного… Теперь – ничего. Даже голых стен без крыши и перекрытий, как бывает после корабельных мортир. Даже печной трубы – эти остаются после большинства пожаров. Ничего. Только вал из грязи и мусора, а внутри яма, глубже любого подвала. Нет смысла раскапывать.
Теперь все женщины в этом доме носят темные цвета. А мужчины щеголяют в сером. Старшего сына, правда, давно не видали – его броненосный таран безвылазно застрял в Северной Виргинии. Зато младший служит здесь же, в Чарлстоне. Броненосец «Палметто Стэйт» – маленький, но не раз прогонявший с рейда куда больших противников. Сегодня он в море. Спрятался за руинами форта Самтер, ждет – не попробуют ли северяне вновь загородить фарватер набитым камнями брандером?