Неприятно смотреть, как активный, деловитый человек превращается в мямлящую тряпку. А ведь подбадривать товарищей по корпусу у кадета Алексеева когда-то получалось неплохо. Особенно если нужно было их подбить на какую-нибудь каверзу… Это вышло почти само собой, чуточку против воли: шаг вперед, ясный, дружеский взгляд в глаза, правая рука на плече собеседника – а левая за спину, и пальцы скрещены. Слова – за них потом будет стыдно.
На самом деле ла Уэрта – Горацио. Он же испанец! На бумаге его имя отличается от имени изобретателя подводной лодки на целых две буквы. Но городскому говору не прикажешь, и для черных слуг что Хорэйс, что Горацио – все одно масса Хорас. Даже Хораас: это ведь Чарлстон. Здесь разговаривают не торопясь и к делу переходят не сразу. Вот и капитан ла Уэрта сперва представил гостя жене – «а с моими детьми вы ведь знакомы!».
Завидев монитор, русские скучнеют и уходят мористее – туда, куда «противню с сырной головой» путь заказан.
Мичман кубарем влетел в остаток сбитой мачты – но не утратил способности созерцать окружающее. Вот на палубу монитора выскакивают люди. Один вскинул руку с револьвером, чуть согнул ее в локте… Неужели ждет абордажа?
– Настоящие леди пьют чай с шоколадом. А в этом доме больше не покупают привозной снеди… Или мисс велит купить бразильского шоколада? В порт только что вошел корабль массы Нормана.